Введение в мирмекопатополитологию

В.: Дорогие друзья, мы продолжаем цикл подкастов в рамках нашей программы «Ребятам – о зверятах». Сегодня у нас в студии известный ученый-биолог, Костя Нетов. Здравствуйте, Константин.

К.: Добрый день, Вадим. Здравствуйте, уважаемые слушатели. Хотел бы сразу уточнить, что я себя биологом не считаю. Образование у меня не биологическое, а скорее политологическое. Да и сфера научных интересов не совсем вписывается в обычные представления о биологии. Я скорее зоосоциолог или зоополитолог, человек, который изучает и моделирует поведение сообществ животных, причем в том числе и вымышленных, особенно в контексте властных и управленческих отношений, возникающих в этих сообществах.

В.: Спасибо за уточнение. Но думаю, что для рядового слушателя понятие «зоополитология» звучит как-то непонятно и может быть пугающе. Можно подумать, что если есть зверополитология, то ведь есть и зверополитика. Так или иначе, все что касается животных – это ведь биология. Так наверно полагает большинство наших слушателей.

К.: Но человек же ведь тоже животное. И при этом есть социология, психология, экономика, которые в биологию сложно вписать. И еще ведь я добавил вымышленных животных. Науку о химерах и грифонах сложно назвать биологией. Впрочем, я считаю, что границы между дисциплинами очень условны. Если вы хотите, то называйте это биологией, а если хотите – политикой.

В.: Хорошо. Лучше не будем вообще обозначать названия сферы вашей деятельности, а лучше перейдем к объектам ваших исследований.

К.: (смеется) Это действительно лучше. Но боюсь, что и здесь нам не избежать междисциплинарных пересечений, неопределенностей, двусмысленностей, парадоксов и самопротиворечивых высказываний. Вот, например, я могу сейчас сказать, что все аналогии между объектами моих исследований и человеческим сообществом случайны. Это кстати является одним из незыблемых постулатов нашей науки. Слушатель же, который присоединиться к нам позже, не услышит этого принципа и, я уверен, придет к прямо противоположным выводам.

В.: Эдак мы никогда не начнем. Давайте же наконец перейдем к делу.

К.: (улыбается) С удовольствием. Я предлагаю отбросить эти действительно досужие измышления и обозначить предмет нашего сегодняшнего разговора на общедоступном языке. Это мирмекопатополитология, или по-научному наука о различных непродуктивных формах общественного поведения муравьев.

В.:. Приведите какой-нибудь пример политической патологии в общественных процессах муравьев.

К.: Пожалуйста. Один из самых свежих примеров. В некоторых колониях самых обычных, наших великорусских муравьев стали возникать необычные явления. В обычных колониях муравьи друг с другом общаются с помощью передачи друг другу особых химических веществ. При этом подавляющее большинство колоний используют только один тип коммуникаций – путем выработки и передачи вырабатываемых веществ из рота в рот. Допустим, один муравей обнаружил пищу. Чтобы передать информацию об этом, он вырабатывает определенное вещество и передает его с помощью такого «поцелуя» другому муравью. Этот муравей может «поцеловать» других муравьев этой же информацией, и таким образом «новость» распространяется по сообществу. Эти коммуникации можно назвать горизонтальными, так как они возникают в процессах обычной, трудовой жизнедеятельности колонии.

Но в ряде случаев был обнаружен другой механизм - механизм вертикальных коммуникаций. Было замечено, что некоторые муравьи общаются с помощью достаточно странных «поцелуев». Вместо того, чтобы передавать информацию из рота в рота, один муравей соединяет свою ротовую полость с анальным отверстием другого муравья. Ученые задумались, зачем возник и с чем связан данный вид коммуникации. Ведь для того, чтобы сообщество функционировало как часовой механизм, достаточно горизонтальных коммуникаций.

Провели исследования, эксперименты и выяснили следующее. Оказывается, что использование вертикальных коммуникаций приводит к изменениям в поведении и строении особи. Из фуражира муравей с помощью особых веществ, получаемых посредством вертикальных коммуникаций, может превращаться в солдата, а потом, если будет усиленно вертикально коммуницировать, может выйти на уровень администратора или даже на еще более высокий уровень иерархии в колониальном сообществе. Стало понятно, что вертикальные коммуникации приводят к изменению социальной структуры муравьев или, если точнее выразиться, обеспечивают вертикальную динамику между стратами. Интенсификация вертикальных информационных «поцелуев» приводит к радикальным реформам в обществе. В некоторых случаях избыточное увлечение вертикальными коммуникациями начинает наносить серьезный и необратимый ущерб горизонтальным процессам жизнеобеспечения, что может привести к гибели всего сообщества. Например, в одном лесу была обнаружена большая колония муравьев, на научном языке это называется империя, точнее имперская колония.

В.: Извините, я вынужден вас прервать. Слушатели с интересом узнают о гибели муравьиной империи сразу после рекламы.

В.: Итак, продолжим. Что же произошло с империей муравьев в нашем лесу?

К.: Русский лес в себе хранит очень много загадок (улыбается). И мой рассказ об одной из них. В одной имперской колонии было отмечено странное распределение муравьев по социальным стратам. Фуражиров было очень мало в сравнении с солдатами, администраторами и прочей надстройкой, которая в колонии сбором пищи и строительством муравейника не занимается. Видимо, большая доля фуражиров была занята не горизонтальной жизнедеятельностью, а вертикальными связями, и постепенно превратилась в солдат и администраторов. Но кушать-то хочется всем. А солдатам и администраторам в особенности.

Во-первых, они обычно крупнее фуражиров. Во-вторых, выработка вертикальных ферментов требует больших энергозатрат. Нужно ведь не только поддерживать свой организм, но и подпитывать тех, кто регулярно прикладывается к этому организму в стремлении к карьерному росту. Ну и при этом солдат и администраторов становится все больше и больше. Фуражиры перестают справляться со своими функциями обеспечения колонии едой и строительным материалом. Еда приносится фуражирами в меньшем количестве. Надо заметить, что распределением еды и строительного материала занимаются в муравейники администраторы. Естественно, что в первую очередь они заботятся о себе, потом о солдатах, и только в последнюю очередь - о фуражирах. Фуражирам достается также и меньше еды и они начинают работать медленнее, а подчас и попросту мрут. Это еще больше усугубляет кризис. Уже не только фуражирам достается меньше, но и солдатам. Солдаты начинают нападать на фуражиров и использовать их в качестве пищи. Фуражиров становится совсем мало, и они работают еще хуже.

Эскалация кризиса происходит еще и по причине проблем с инфраструктурой. Муравейник требует постоянной работы по его ремонту и обновлению. Работать становится некому, строительного материала становится меньше. В виду того, что администраторы и во многом солдаты находятся в самом здании муравейника, причем на самой его вершине, то ослабевшая и обветшавшая инфраструктура уже не выдерживает тяжести разросшегося аппарата и обрушается. Восстанавливать ее некому и нечем. Фуражиров практически нет, а солдаты и администраторы заняты своими делами – коммуницируют и поедают друг друга, фуражиров и уже добираются до личинок. И в один прекрасный день съедают царицу. Или же она погибает под завалами царящего наверху хаоса. Так и произошло в нашем русском лесу.

В.: Нда. Печальная история. А что мешает новоявленным солдатам и администраторам переквалифицироваться обратно в фуражиров?

К.: Очень редко особи способны отказаться от более высокого уровня иерархии. Но с муравьями получается еще проще. Они вообще лишены выбора. Если они присоединяются к вышестоящим посредством вертикальных отношений, то достаточно быстро у них напрочь утрачивается способность что-либо производить полезное. Они только едят и вступают в вертикальные сношения, только изредка выполняя свои основные функции.

Почему же они не могут вернуться назад? Сложно сказать. Одна гипотеза полагает, что происходят необратимые изменения в организме муравья, что препятствует ему заняться полезной работой. Другая гипотеза считает, что муравью выйти из вертикальных коммуникаций не так-то просто. Если в силу каких-либо событий, например, внутренних конфликтов, отдельная особь выпадает из скалярной цепи вертикальных сношений, то она лишается подпитки сверху и лишает подпитки всех, кто к ней прильнул снизу.

Вертикальный фермент, помимо всего прочего, увеличивает агрессивность в поведении особи. Отсюда оторвавшееся звено становится легкой добычей муравьев имеющих регулярную подпитку сверху и обладающих более высоким уровнем агрессии. Таким образом, выпадение из скалярной цепи вертикальных коммуникаций означает практически мгновенную гибель от бывших коллег по силовому или административному цеху.

Третья гипотеза полагает, что самая сложная деятельность в колонии выполняется фуражирами. Именно они ищут новое, приносят пищу, созидают жилище, для чего им приходится находиться в интенсивном горизонтальном общении друг с другом и с природой. Функции солдат несколько проще – убивай и наказывай. Функции администраторов еще проще – распределяй. По мере деградации особь теряет все больше и больше навыков и при этом перемещается на все более высокие уровни власти, где не требуется уже такой сложности поведения. Переход обратно затрудняется тем, что для этого требуются дополнительные серьезные усилия, на что не хватает времени по причине вовлеченности в вертикали.

В.: А что не позволяет колонии, так сказать, вовремя остановиться?

К.: Прежде всего, у муравейника, как предполагает наука, нет единого сознания, которое могло бы контролировать общественные процессы. Поэтому все поведение колонии в целом определяется коммуникациями между отдельными особями. Есть основания полагать, что в вертикальные коммуникации муравьев притягивает не только возможность стать сильнее и агрессивнее. Во время непосредственного акта вертикальной коммуникации донор, тот кто дает свой фермент, при этом выпускает особые феромоны, которые распространяются по всему муравейнику и вполне возможно даже за его пределами.

По видимости эти феромоны означают для муравьев что-то чрезвычайно приятное. Власть, понимаете ли, очень вкусно пахнет и притягивает. А однажды притянув, не отпускает. Причем сила этого феромона власти бывает настолько могучей, что муравьи от регулярных вертикальных коммуникаций переходят к непрерывным сношениям и выстраиваются в неподвижную вертикаль власти, перегораживая все горизонтальные коммуникации.

Этот феномен одним из первых описал исследователь Сорокин, кстати, наш соотечественник. Он обнаружил в одном муравейнике огромное количество особей, прильнувших друг к другу в типичных позах и застывших в виде длинной змеи, или как назвал сам Сорокин – гусеницы. Его последователи обнаружили, что эти змеи-гусеницы расходятся из одного центра в виде изогнутых лучей, образуя что-то вроде эдакого звездно-корнеобразного фрактала. Причем конструкция была настолько жесткая, что руками разорвать эти лучи, состоящие из муравьев, было достаточно сложно. Представляете, насколько сильна сила феромона власти. И представьте, какой мощный поток феромонов мог источать этот соединенный воедино организм, сложившийся из непрерывно осуществляемых коммуникаций в рамках вертикали власти. С тех пор этот феномен принято называть «гусеницей Сорокина», где под гусеницей понимается большое количество муравьев, застывших в непрерывном акте вертикальных сношений. Хотя чаще всего сами гусеницы упорядочиваются в более сложные иерархические или сетевые структуры.

В.: Бедных фуражиров наверно просто сшибало с ног от такой волны феромона! Наверно эта колония достаточно быстро деградировала и умерла.

К.: Вовсе нет. Все объясняется тем, что данная колония возникла в очень благоприятных условиях – на лесной поляне, где природных ресурсов в таком изобилии, что даже существенное снижение эффективности не сильно сказывается на стабильности колонии. Так что данная колониальная империя продолжает существовать до сих пор и продолжает удивлять исследователей метаморфозами своей эволюции. В 2007 году американский журнал «Тайм» опубликовал интересную статью под остроумным названием «Муравей года». Наши коллеги из Америки пристально наблюдали за муравьем, который располагается в самом центре видимой части застывших вертикалей власти. Они ожидали увидеть в нем какую-то особую разновидность, что-то вроде царицы, или точнее царя. А оказалось, что это обычный администратор, некогда выросший из солдат. По устройству его губ и анального отверстия ученые определили, что он некогда находился на средних уровнях вертикальных коммуникаций. А потом в ходе каких-то подвижек в колонии, видимо, возник новый аттрактор, рядом с которым и оказался этот муравей. Как это бывает, в нужное время, в нужном месте. Умело воспользовался сложившейся ситуацией и стал замыкать на себя все больше и больше скалярных цепей, которые объединяли все больше и больше муравьев.

В.: Но позвольте. Если все они соединены в одну жесткую звезду таких вот гусениц, то они не выполняются своих функций в сообществе.

К.: Именно так. Чем больше вовлечены муравьи в вертикаль, тем меньше времени и способностей остается для выполнения своих функций. Солдаты перестают охранять и надзирать за фуражирами, домом, личинками и ресурсами. Администраторы перестают эффективно распределять ресурсы. Колонии, в которых преобладают вертикальные коммуникации, обычно характеризуются низкой эффективностью, крайней уязвимостью извне, низким качеством жизни муравьев. Такие колонии могут существовать только в определенных условиях. Колония должна быть большая, чтобы не позволить быстрого убывания слоя фуражиров, природа должна дарить много своих ресурсов, соседние колонии должны быть заинтересованы в ее существовании. Почему они могут быть заинтересованы? Иногда они могут бояться вертикальной колонии, так как она большая. Хотя чаще всего это только видимость.

Мне попадались такие случае, когда большая колония, пораженная избыточными вертикальными сношениями, состоит из большого количества солдат, хотя при этом инфраструктура внутри прогнила и обвалилась и погребла под собой царицу. В процессах поставки еды также большие проблемы. Администраторы и солдаты, спешащие на очередные акты вертикальных сношений, полностью парализуют нормальное движение по основным потокам поставок еды и материала, что еще больше укорачивает и без того короткий срок оставшейся жизни. Такая колония существует чисто условно. У него нет будущего за рамками текущего цикла развития. Но соседи-муравьи видят огромный муравейник и опасаются нападать. Бывают случаи, когда большая колония уже целиком поражена вертикальными сношениями, но все равно сильнее соседних колоний, еще более пораженных или меньших по размеру, и пользуется их ресурсами и притягивает муравьев для восполнения потерь. В других случаях, соседние колонии пользуются ресурсами, находящимися в зоне влияния вертикальной колонии, которая при этом не может обеспечить самостоятельно их эффективного использования и охраны. Бывают случаи, когда соседняя колония заинтересована в притоке квалифицированных фуражиров для восполнения своей убыли этого слоя. А бывают варианты, когда соседняя колония полностью интегрировала другую в свои вертикальные коммуникации, но на не самых высоких уровнях.

В.: Но как могут интегрироваться вертикальные цепочки двух разных колоний? Они наверно говорят на разных языках или что-нибудь в этом роде.

К.: Здесь все очень просто. Оказывается, что в рамках горизонтальных коммуникаций муравьи способны вырабатывать вещества, которые уникальны по своему составу для каждого муравейника. Не сказать, чтобы они были совершенно различные по химическому составу. Но в каждом муравейнике так сказать свой привкус. А вот вертикальные ферменты они во всех муравейниках одни и те же.

Получается так, что вертикальные коммуникации представляют собой универсальный язык, хоть и совершенно непродуктивный, неспособный создавать никаких смыслов, кроме двух – агрессии и жажды феромона. Тем не менее, муравьи, впряженные в вертикальные сношения в одном муравейнике, легко впрягутся в такие сношения и в другом муравейнике. Одна колония таким образом может как бы подослать группу сильных администраторов в другой муравейник. Там они объединяют свои усилия во временной гусенице Сорокина, источают мощный порыв феромонов власти, что может привлечь администраторов другого муравейника с высокими показателями центральности в сети вертикальных отношений. В результате административная элита одного муравейника попадает в вертикальную зависимость от другого муравейника.

В рамках же горизонтальных коммуникаций оказывается все намного сложнее. Чтобы научиться понимать горизонтальные ферменты других муравейников муравьи должны потратить определенное время на активное горизонтальное сотрудничество. Причем далеко не любая пара муравьев из двух разных муравейников может научиться понимать друг друга. Бывают ситуации, когда горизонтальный фермент одного муравейника совершенно не по вкусу представителям другого, и они обречены на отчужденные отношения. Скорее всего, здесь природа, как и во многих других случаях, встроила механизм увеличения или хотя бы поддержания разнообразия. Представьте, что если все муравейники в одном лесу интегрировались бы по горизонтали. Вполне возможно, что хотя бы на одной поляне был муравейник с вертикальными связями. Это рано или поздно привело бы к вымиранию всех муравьев в лесу.

В.: Из ваших слов получается, что развитие вертикальных сношений обрекает муравейник на гибель.

К.: Я бы не сказал однозначно на гибель, но на деградацию всегда. Мы с вами до сих пор рассмотрели в основном экстремальные случаи. Но бывают самые разные сценарии. Например, убыль в фуражирах может покрываться путем привлечения особей из других муравейников. Возникает определенное равновесие динамического характера. Или же как было сказано ранее, муравейник может быть окружен богатой природой. Тогда неэффективность отчасти балансируется легкостью добычи ресурсов. Замечены случаи, когда вертикальные коммуникации странным образом прекращают свое прогрессивное развитие в колонии. Окончательно они не вымирают и даже не уменьшаются, но как-то останавливаются в своем развитии. Многие особи в первую очередь из числа фуражиров, несмотря на то, что вертикальные коммуникации являются как источником дополнительных удовольствий в виде феромонов, так и силы в виде более высокого уровня агрессии, не вступают в эти отношения. Они продолжают заниматься своим делом.

В.: Раз феромоны власти настолько сильны, то как фуражирам удается противостоять им? После ваших рассказов про цепочки Сорокина и «муравья года» у меня возникло ощущение, что все фуражиры должны просто ринуться к источнику феромонов.

К.: Следует заметить, прежде всего, что такое аскетическое поведение прослеживается не только среди фуражиров. Как это ни странно, но даже на момент гибели империй в муравейнике можно найти отдельные особи или даже группы из числа фуражиров, солдат и администраторов, организм которых не несет на себе следов трансформации, связанной с вертикальными сношениями.

Тут много предположений, почему не происходит массового вовлечения в вертикальные коммуникации. Все они в той или иной мере имеют под собой основания. Во-первых, вертикальный фермент всегда ограничен. Ограничен в силу ограниченного количества особей, способных этот фермент вырабатывать, а также в силу ограниченности еды. Вот так, чтобы взять и всех обеспечить этим ферментов не получается. Во-вторых, вертикальные коммуникации требуют определенной подстройки партнеров. Устойчивые вертикальные сношения еще надо заслужить. Некоторым вышестоящим может не нравиться их нижестоящий партнер. Они его меняют в поисках более эффективного коммуникатора. Так что не всем достается честь войти в вертикальную цепь. В-третьих, как показывает предварительное исследование ферментов, передаваемых горизонтальным методом, в них также есть определенная сила, созданная эволюцией. Химический анализ и расшифровка горизонтальных ферментов подводит к идее, что вещества, передаваемые горизонтальным механизмом, в себе содержат не только оперативную информацию, но и что-то вроде муравьиных ценностей. Это обеспечивает выживаемость муравьев как вида. Развиться в царицу может только особь из числа невовлеченных в вертикальные коммуникации и не затронутых мутациями. Таким образом, в случае полного коллапса колонии в ней все же могут остаться особи, которые могут создать в будущем новую колонию, вокруг новой царицы.

По видимости, в некоторых колониях срабатывает инстинкт самосохранения, и муравьи делают выбор не в пользу вертикальных коммуникаций. Можно представить, каких титанических усилий над собой это им стоит, учитывая всю мощь феромонов и агрессии. Все это еще не до конца изучено наукой. Но очевидно, что есть какие-то внутренние источники сопротивления развитию вертикали.

В.: Все это звучит как-то загадочно, пожалуй, мистически. А более очевидных форм сопротивления вертикальному развитию муравьи не могут вырабатывать?

К.: Еще как могут, и вырабатывают. Но, во-первых, они все равно предполагают наличие какого-то внутреннего посыла против вертикали. Ну и, во-вторых, далеко не все эти формы явного сопротивления эффективны. Вот например то, что можно назвать бунтом, то есть массового выступления скажем фуражиров против сложившихся вертикальных коммуникаций. Во-первых, фуражиры должны как-то организоваться. А это не просто. Фуражиры ведь заняты конструктивным и активным трудом. У них все время и жизненная энергия уходит на это. Даже если есть излишки времени, то даже банально договориться бывает очень сложно. Все фуражиры распределены по каким-то рабочим местам, а качественные горизонтальные коммуникации между муравьями предполагают их личный контакт.

Затем, требуется время на выработку так сказать новых смыслов, связанных с сопротивлением, а не с творчеством и трудом, и на закрепление этих смыслов в виде химически устойчивых и понятных для всех горизонтальных ферментов. Одновременно с этим состав фуражиров постоянно меняется – одни поддаются соблазну и уходят наверх, а вместо них кооптируются фуражиры из других муравейников, которые местные горизонтальные ферменты хозяйственных-то смыслов плохо переваривают, не говоря уж о каких-то более абстрактных смысловых соединениях.

Но пусть удалось построить сеть горизонтальных коммуникаций особого значения. Для того, чтобы изменить ситуацию, необходимо быть сильнее своих оппонентов. А фуражиры физически слабее, а уровень агрессии вовлеченных в вертикаль намного превосходит энергетику фуражиров. Победить в такой борьбе можно лишь путем создания своей вертикали. Такие прецеденты были в истории муравьиных сообществ. По сути это ничего не меняло, только ухудшало ситуацию. Побеждает более агрессивный и более вертикализированный, без разницы новая ли это вертикаль или же старая. После смещения предыдущей элиты, под какими бы это муравьино-благими предлогами не совершалось, власть оказывается в руках более агрессивных особей, которые подвергают доставшееся им сообщество колонии очень жесткой вертикализации.

Здесь важно учесть еще один момент, а именно разницу между естественной особью и трансформантом. Естественная особь, или натурал, представляет собой фуражира, солдата или администратора, которые от рождения являются таковыми. Трансформант – это особь, которая стала солдатом или администратором в результате трансформации под воздействием вертикальных ферментов. Натурал в силу своего происхождения имеет предрасположенность к развитию умений и знаний, связанных с его естественной функцией. А трансформанту, от рождения не знакомому с новыми функциями, требует дополнительное время на их освоение. Так как в ходе бунта к власти приходят в массе своей трансформанты, то функции свои они выполняют из рук вон плохо. Через какое-то количество циклов развития они чему-то могут научиться, но вертикализация им существенно мешает, и они никогда не достигают эффективности натуралов. Кроме того, вспомните, что вертикальные коммуникации всегда негативно сказываются на функциональных способностях особи. Таким образом, любой бунт завершается ухудшением ситуации в колонии.

Есть сценарий отторжения, но он срабатывает опять же не всегда и не везде, да и возможен только лишь в краткой временной перспективе. Если вертикальные коммуникации проникают в колонию от соседней колонии и пока еще не поразили большой доли популяции, то основная часть колонии может изгнать пораженных. Но и тут проблемы. Муравьи могут идентифицировать пораженных только в момент вертикального сношения, когда извергается поток феромонов. А в обычной жизни трансформанты – это обычные особи. В случае давления со стороны натуралов они могут так сказать уйти в подполье и постепенно источать феромоны власти, расширяя свой круг посвященных незаметно от сообщества. С другой стороны, отторжение есть акт повышенной агрессии, что обычно сопровождается построением своих вертикалей. Ну и наконец, отторжение возникает по причине негативного воздействия извне, что предполагает, что после успешного отторжения колония должна в большой степени самоизолироваться. Если это относительно маленькая колония, она по сути обречена на деградацию и вымирание. Да и большая колония во многом прекращает свое развитие.

Что есть еще? Бегство. Но муравей, при всей его шустрости ограничен в средствах передвижения. Он легко может попробовать перейти в соседний муравейник. Но можно и в пути погибнуть, как от себе подобных, так и от других насекомых и зверей. Даже если переход удался, особь должны там еще принять, а не съесть. Причем могут вначале принять, а потом при любом осложнении съесть. Если не съели, то особь может рассчитывать на самые неперспективные рабочие места. А потом еще окажется, что муравейник также поражен вертикальными коммуникациями, даже еще в большей степени. Это более чем вероятно, так как далеко муравей уйти не может, а если где-то завелись вертикальные отношения, то наверняка в ближайших муравейниках они тоже присутствуют. Хотя могут быть и ограниченно присутствовать. Но это как кому повезет. Следует учесть также, что патополитических феноменов, кроме вертикальных коммуникаций, в мире муравьев предостаточно. Вот и получается, что бегство чаще всего описывается известной поговоркой – из огня, да в полымя.

Есть еще так называемый уход. Это когда группа муравьев уходит в другое место леса строить новую колонию. Здесь соединяются сложности бунта и бегства. В одиночку уходить – самоубийство, так как для возникновения колонии нужна община. Для создания общины нужна сеть коммуникаций, может не такая обширная как для бунта, но тем не менее. И потом уход – это прыжок в неизвестность. Можно нарваться на своих же или на чужих солдат, можно стать добычей других животных, можно вообще вымереть с голоду, а могут возникнуть проблемы с царицей, в которую должен превратиться один из рабочих муравьев.

Тем не менее, в истории встречались примеры успешных уходов, особенно если муравьям каким-то образом получается перепрыгнуть через естественную преграду и расположиться таким образом в отдалении от остального муравьиного мира. Но это скорее исключения, да и то временные. Задокументирован случай перехода одной группы муравьев даже через морскую преграду. Но с соседями не очень повезло. В непосредственной близости оказались колонии так называемых пунических муравьев, известных своей жесткой вертикальностью, поддерживаемой путем активного размножения и поедания своих же сородичей, как в состоянии личинок, так и в состоянии уже взрослых особей. Эти соседи оказались мощным источником феромонов власти и постепенно «соблазнили» вновь прибывшее общество и интегрировали их в свои вертикальные коммуникации.

В.: Так что получается, что самым перспективным остается, если можно выразиться, мирное сдерживание процессов вертикализации.

К.: Вы меня правильно поняли. Сократить количество и интенсивность вертикальных коммуникаций практически невозможно. Вернуться к традиционному горизонтальному укладу после начала вертикализации не получается по причине сильного воздействия феромона власти и уже произошедшей деградации в сообществе. Бунтовать бессмысленно, бежать и уходить – рискованно. Можно вливаться в вертикальные гусеницы и тем самым вольно или невольно приближать гибель сообщества. Тоже вариант. Он после гибели может привести к образованию новых здоровых колоний.

Но, как вы сказали, более перспективным оказывается отказ от вертикальных коммуникаций и сосредоточение на обычных творческих и трудовых горизонтальных коммуникациях. Это позволяет так сказать заморозить и стабилизировать ситуацию. Нельзя сказать, что это дается муравьям очень просто. Это требует постоянных больших усилий. Но скорее всего природа помогает им с помощью определенных механизмов, так как их поведение совпадает с направлением эволюции. Обязательным и важным условием этой траектории поведения является ограждение личинок от влияния феромонов власти. Оказывается, что личинки, если находятся в непосредственной близости от интенсивных вертикальных коммуникаций, испытывают от них воздействие феромонов, что приводит к тому, что муравьи из них рождаются уже заряженными на участие в вертикальных сношениях. Поэтому для реализации описываемого сценария необходимо, чтобы трансформанты-вертикальщики не имели доступа к камерам вызревания личинок.

Ограждение системы вызревания личинок от влияния вертикальных сношений и всех вовлеченных в них является стратегически важным, а сами камеры созревания рассматриваются как главные бастионы обороны против вертикализации сообщества. В случае прорыва обороны нарастания количества вертикальных коммуникаций не сдержать.

В.: А откуда вообще берутся эти вертикальные коммуникации? Вы вроде в начале сказали, что это скорее отклонение, нежели правило.

К.: До конца это учеными так и не понято. Но то, что это отклонение – это очевидно. В силу каких-то причин возникает тупиковая ветвь развития в некоторых сообществах муравьев.

Если посмотреть на генезис колонии с самых начальных этапов ее развития, то никаких вертикальных коммуникаций там нет. Но при этом есть и общее расслоение, носящее функциональное разделение труда, а не разбиение на эшелоны власти. Власти как феномена нет, точнее она носит функциональный характер. Есть царица и ее ближнее окружение, есть администраторы, есть солдаты, есть фуражиры. Ведь любому сообществу нужно не только обеспечивать колонию едой и строительным материалом, но и защищать от врагов, а также заниматься распределительными функциями. В молодых колониях функционирование обеспечивается исключительно за счет горизонтальных коммуникаций. Причем функционирование исключительно эффективное и связанное с постепенным развитием колонии. Многие колонии могут пройти весь путь, так и не вкусив всех прелестей вертикальных сношений.

Ведь научно доказанным фактом является то, что вертикальные коммуникации не выполняют никаких полезных функций. Без них сообщество колонии не только может жить и развивать, но даже делает это лучше и эффективнее. Было бы глубоким заблуждением считать, что вертикальные сношения обеспечивают порядок в сообществе. Нет. Для этого есть солдаты и администраторы, вовлеченные в горизонтальные связи. Солдаты убивают виновных в отклонении от общей дисциплины. Администраторы обеспечивают правильное распределение ресурсов с учетом текущих потребностей и возможных рисков. Все функционирует очень эффективно, как часовой механизм, причем постоянно развивающийся. Для обеспечения порядка и устойчивого развития более чем достаточно горизонтальных коммуникаций. Вертикальные коммуникации являются бесполезными и вредными формами политического бытия муравьев, всегда ведущими к деградации, вплоть до гибели. Без этих форм можно и нужно жить колониям. Но сделать это, конечно, не просто.

Отсутствие вертикальных коммуникаций должно рассматриваться как самая главная ценность в сообществе. Но как это сделать, если муравьи, живущие в непораженном сообществе, не имеют знания о вертикальных связях, а если узнают о них, то становится уже поздно. Вернуться к первозданной чистоте и простоте нельзя. Можно лишь сдерживать вертикализацию, что требует усилий всех и каждого. Нужно при этом заниматься творческим трудом, развитием своих горизонтальных коммуникаций и всячески остерегаться любых намеков на вертикальные связи. Это сознательное обречение на положение в самом низу общественной структуры и невовлеченность в процессы деградации, которые конечно будут идти своим чередом.

Но вернемся к появлению вертикальных коммуникаций. Так или иначе, оказывается, что по мере усложнения сообщества существенно повышается риск возникновения вертикальных отношений. Как же они все-таки появляются? Одна догадка сводится к тому, что по мере усложнения сообщества усложняется и поведение. Как известно, информация муравьями передается не только с помощью ферментов, но и с помощью поз и движений. В попытке передачи какой-то новой информации ротовое отверстие одного муравья может прийти в соприкосновение с анальным отверстием другого, что может привести к случайному выбросу феромона власти. Затем муравьи, познавшие запретный плод власти, могут воспроизводить такие коммуникации чаще, что и приводит к распространению вертикальных отношений. Так стремление к новому знанию приводит к нарушению естественного хода эволюции.

Есть также перспективная теория, что в природе муравья заложена неслучайная возможность использования вертикальных связей. Но заложена она именно как некий возможный вариант поведения или точнее как соблазн. Если склониться в сторону этого варианта, то это приводит к деградации и вполне вероятной гибели всего сообщества. Эволюция тем самым подсказывает муравью – не выбирай, хотя тебе может стать лучше и может показаться, что все общество прогрессирует, но делает это в направлении гибели всего коллектива собратьев. Эволюция заставляет особь не только фиксировать происходящее, но и давать моральную оценку. Она ожидает от муравья, что он, фиксируя органами чувств повышенную динамику и вроде бы видимый прогресс, должен оценивать это не по видимости, а по результатам для всей колонии. Если это прогресс, который ведет к деградации, то от него надо отказываться. Эволюция заставляет каждого муравья делать своего рода выбор, причем выбор, связанный не с его личной судьбой, его судьба может и улучшиться в рамках его непродолжительной жизни, но с судьбой всего коллектива. Все это в принципе должно стимулировать его развитие как вида, может быть даже в направлении возникновения сознания, так как от особи требуется глубокая нравственная оценка происходящего и реализация выбора, по сути являющегося неким моральным актом. Эволюция также стимулирует развитие способностей по передаче сложной информации от одного поколения муравьев к другому.

Ну и наконец вертикальные коммуникации могут передаваться от муравьев из других колоний, уже пораженных вертикалью власти. Хотя это уже механизм распространения, а не появления феномена. И это надо четко понимать. Исследователю может казаться, что развитие вертикальных коммуникаций и следовательно деградация происходят в связи или путем захвата власти в колонии и насаждения их сверху, с помощью агрессии и феромона власти. Может показаться, что пришла, либо извне, либо как-то изнутри, группа трансформантов и начинает деградацию общества. По видимости это может и так, но по сути вертикальные коммуникации – это патология, возникающая в самых недрах колонии, связанная не с какими-либо зоополитическими событиями, а с повседневным выбором каждой особи. Первична увлеченность обычных фуражиров вертикальными коммуникациями, а формы деградации, к которым это приводит, вторичны. Будь это гусеница Сорокина, муравей года или массовая инфильтрация солдат из других муравейников. Все это следствия, а не причины. Для выработки же эффективных механизмов лучше отталкиваться от реальных причин, а не от видимых симптомов.

В.: На этом можно и завершить. В наших следующих передачах мы будем говорить о муравьях на других континентах и в других регионах, а также о перспективах науки мирмекопатополитологии. До свиданья.

К.: До свиданья, друзья.

Copyright Все права на публикацию принадлежат RichLife.ru
При перепечатке публикации ссылка на RichLife.ru обязательна.